На нынешней неделе Сочи вместе со всей страной отметил героическую и одновременно трагическую дату в истории Великой Отечественной войны – ровно 80 лет назад, 18 января 1943-го, советские войска прорвали затяжную, полную бед, страданий и испытаний, блокаду Ленинграда, длившуюся почти 900 дней и унесшую, по разным оценкам, от 650 тысяч до полутора миллионов жизней горожан. Спустя годы мы не перестаем восхищаться нашими воинами-победителями, выдержавшими серьезное испытание на полях сражений. Но не меньшего восхищения достойны простые люди – старики, женщины, дети, оказавшиеся на оккупированных территориях. Они выдержали серьезное испытание на милосердие, сострадание, заботу и самопожертвование. Эта история о беспримерном подвиге, проявленном в экстремальных условиях Великой Отечественной войны.
…Август 1942 года. В центре адыгского аула Бесленей, расположенного на берегу реки Большой Зеленчук в Карачаево-Черкесии, остановились три обоза. Их сопровождал однорукий пожилой солдат – изможденный, голодный, еле державшийся на ногах. Первыми незнакомца увидели местные мальчишки, на их зов потянулись старшие. О том, что находится в обозах, люди сразу так и не поняли, только присмотревшись, они с изумлением увидели в них…детей – мал-мала меньше – и оторопели. Малыши были настолько слабы, что не могли даже пошевелиться, многие находились на грани жизни и смерти. Как рассказал сопровождающий, – это дети, в большинстве своем еврейские, которых чудом удалось вывезти из блокадного Ленинграда. Эвакуированных пять месяцев с риском для жизни переправляли на Кавказ, подальше от линии фронта – немцы буквально наступали на пятки. 
Судьба маленьких ленинградцев – всего их было 32 человека – решалась на импровизированном аульском сходе. Мужчины, способные держать оружие в руках, были на войне, в селении, вокруг которого сжималось кольцо фашистских войск – гитлеровцы прорвали линию обороны и находились на самых подступах к Бесленею, остались только старики, женщины и дети. Как поступить, долго не раздумывали. Отпустить оголодавших и больных детишек дальше – значит, обречь их на верную гибель, не выживут. Да и немцы совсем рядом – они точно никого не пощадят. Рисковали, естественно, и сами бесленеевцы – за укрывательство евреев аул мог быть сожжен дотла – таких примеров было немало. Свое веское слово тогда сказали старейшины: Родина у всех одна – Советский Союз, идет жестокая война, не время разбирать – свои дети или чужие, не пристало нам и бояться за собственную жизнь – мы люди, они люди, значит, будем заботиться о них, как о родных. Это закон чести черкесов – Адыгэ Хабзэ, завещанный предками, а потому и обсуждать нечего.
На том и решили. Аульские женщины, которым и самим приходилось туго – в каждой семье в ту пору было по пять-семь, а то и больше детей, – стали спешно разбирать ленинградских малышей по домам.
– Решение старейшин оставить в ауле детей из блокадного города, о подвиге которого мы хорошо знали, поддержали практически все, – рассказывала местная жительница Фатима Тазартукова. – Тут началось самое непредвиденное и спонтанное действие, которое ни один режиссер не смог бы специально поставить: люди стали брать маленьких изможденных детей на руки.
Происходили совершенно удивительные случаи.
– Был среди них один мальчик – Володя, – вспоминала жительница Бесленея Рабигат Эскиндарова, ушедшая из жизни в 2011 году. – Ему было годика три. Увидев одну из женщин, стоявших у обоза, он с трудом слез с подводы и, громко крикнув "мама!", подбежал к ней, крепко обнял за ногу. Она подняла его на руки и без слов отнесла в свой дом…
– Надо мной склонился темноволосый старик, сказал: "Пойдем к нам, мы одной крови, ты, я – люди ведь", – это слова Кати Ивановой, девочки из Ленинграда, которую приютили бесленеевцы. Она ушла из жизни в 1996 году. – Потом он понял, что у меня нет сил самостоятельно подняться, взял на руки и понес. Это был Абдурахман Охтов, ставший мне отцом.
Приют в ауле нашли все дети из того обоза. Теперь малышей предстояло не только выкормить, но и спрятать от немцев. С внешностью можно было что-то сделать – светлокожих, русоволосых мальчишек и девчонок наголо остригли, перемазали им лица сажей, скрывали на чердаках и в подвалах, труднее было с документами. Фашисты, входя в селения, досконально сверяли жителей с записями в похозяйственных книгах. Тех, кто в них не значился, – расстреливали на месте или отправляли в концлагеря. И здесь решение возникло, словно само собой: новые родители стали давать ленинградским детям свои фамилии и распространенные у адыгов имена. Так, Владимир Жданов стал Владимиром Цеевым, Катя Иванова – Фатимой Охтовой, Витя Воронин – Рамазаном Адзиновым, Володя Лисицкий – Володей Охтовым, Саша (его фамилия неизвестна) – Рамазаном Хежевым, Марик (он тоже в силу возраста не запомнил свою фамилию) – Мусой Агаржаноковым, Вадим Шахтман – Вадимом Патовым...
С риском для собственной жизни тогдашний староста Бесленея Музарбек Охтов "задним" числом внес имена и фамилии новых жителей аула в похозяйственную книгу – в этот день юные блокадники официально обрели не только новые семьи, но и свою вторую родину. Они сразу стали здесь своими – выучили адыгский язык, твердо соблюдали народные традиции и обряды горцев, создали семьи, вырастили детей, воспитывают внуков и правнуков.
По-разному сложились после войны судьбы ленинградских черкесов Бесленея, как они сами себя с гордостью называли. Многие получили высшее образование, востребованные профессии в самых разных видах деятельности, стали заслуженными и уважаемыми людьми. Кто-то, найдя родственников, вернулся в Ленинград, но большинство пустили крепкие корни на адыгской земле. Еще в 50-е годы на собственные средства они в знак благодарности жителям Бесленея установили в центре аула памятник. Несколько лет назад на месте этого обелиска появился большой монумент "Матери-черкешенке". В его основе – всем понятный символ: женщина в национальном платье трепетно и очень бережно прижимает к груди маленького ребенка, защищая его от всяких бед и опасностей.
Беспримерному подвигу бесленеевцев посвящены книги, газетные публикации, поэмы, театральные постановки, о нем сняты документальные фильмы и новостные телевизионные сюжеты. Не так давно документы об этом показательном эпизоде героической истории Великой Отечественной войны были переданы в Музей истории и памяти жертв холокоста в Тель-Авиве, а сам легендарный аул был номинирован на звание "Праведника мира", которое присваивается за спасение евреев Мемориальным комплексом катастрофы и героизма еврейского народа Яд-Вашем, расположенном в Иерусалиме.
Чтут подвиг своих соплеменников из Карачаево-Черкесии и адыги Причерноморья. О нем рассказывают детям в школах аулов – тематические классные часы на эту тему ежегодно проходят в общеобразовательных учреждениях Хаджико и Большого Кичмая, пишут в письмах и газетных статьях. На VI фестивале документального кино и авторских программ Северного Кавказа "Кунаки", прошедшем в поселке Лазаревское в ноябре 2012 года, первую премию получила документальная картина "Бесленей – право на жизнь" режиссера из Кабардино-Балкарии Вячеслава Давыдова, а в рамках культурной программы форума состоялась презентация книги московского поэта Николая Чистякова "Память сердца. Ленинградские черкесы Бесленея".
– В наше время, когда не все благополучно с межнациональными отношениями, памятник черкесской матери в ауле Бесленей, как и сам подвиг жителей этого небольшого аула, – достойные символы подлинного интернационализма, которым был славен советский народ, – отмечал известный писатель и журналист Генрих Боровик. – Именно они должны стать показательными примерами истинного гуманизма и самопожертвования для ныне живущих и будущих поколений.
Анзор НИБО.
НА СНИМКЕ: Музарбек Охтов среди своих детей и внуков.
Фото из открытых источников.