Государства Латинской Америки к моменту завершения первой мировой войны оставались слаборазвитыми и экономически зависимыми от крупных держав Запада, прежде всего – от Великобритании и США. Их роль в системе мирохозяйственных связей в основном определялась экспортом аграрно-сырьевой продукции для индустриальных государств. Структура латиноамериканских экономик отличалась монокультурным и моноэкспортным характером. Аргентина и Уругвай производили пшеницу, мясо и шерсть; Бразилия – кофе и каучук; в Боливии добывалось олово, в Чили – медь; Перу выступала в качестве поставщика цветных металлов, Куба – сахарного тростника. Страны Центральной Америки просто именовались «банановыми республиками».
В силу географической близости, политического и экономического влияния, США представали более естественным партнером латиноамериканских стран по сравнению с расположенными далеко за океаном европейскими государствами. Вместе с тем гегемония США в Латинской Америке создавала постоянную угрозу силового вмешательства Вашингтона в дела более слабых соседей.
На Латинскую Америку приходилась треть зарубежных инвестиций США. Используя разнообразные средства, Соединенные Штаты приобрели господствующие позиции на Кубе, в Мексике, в государствах Центральной Америки и Карибского бассейна. В Южной Америке, благодаря займам и субсидиям, североамериканские компании, существенно потеснив британские, завоевали прочные позиции в экономиках Венесуэлы, Чили, Колумбии, Боливии. Преобладающее влияние британского капитала сохранялось лишь в Уругвае, Парагвае, Аргентине и, частично, в Бразилии. На протяжении 1920-х годов экономическое доминирование Соединенных Штатов в Латинской Америке стало бесспорным.
«Доктрина Монро», провозглашенная в 1823 году и делившая весь мир на две системы международных отношений – европейскую и американскую, – вначале отвечала потребностям развития стран Южной Америки. Она обеспечивала им военно-политическую безопасность и благоприятные условия для материального прогресса. Но одновременно она способствовала росту экономической и политической зависимости от северного соседа. По мере того как в Латинской Америке стало формироваться понимание негативных сторон этой зависимости, в национально-патриотических слоях местных обществ закреплялось и негативное отношение к самой «доктрине Монро» и политике, проводившейся на ее основе. Развитие антиамериканских настроений было в значительной степени связано с грубыми методами, к которым прибегали США в отстаивании своих целей.
Финансовое и экономическое проникновение в Латинскую Америку осуществлялось американскими компаниями при активной поддержке официальных властей США. Политика тесного взаимодействия государства и частного капитала в вопросах экономической экспансии еще в 1910-х годах получила название «дипломатии доллара». Манипулируя предоставлением займов, США могли эффективно влиять на расстановку политических сил в латиноамериканских республиках, содействуя поражению одних и приходу к власти других политических партий.
«Дипломатия доллара» часто использовалась в сочетании с прямым вмешательством во внутренние дела, дополняя «политику большой дубинки». Название «политика большой дубинки» связано с высказыванием президента США Теодора Рузвельта о том, что, проводя политику в Латинской Америке, американскому правительству следует «говорить ласково, но держать за спиной большую дубинку». Такая политика была продиктована стремлением США добиться полного экономического и политического господства в Западном полушарии, максимально ограничить торгово-экономическую экспансию европейских стран в этой части планеты. В рамках «политики большой дубинки» был сформулирован тезис о праве США на военную интервенцию с целью предотвращения возможного вторжения других государств, а также в целях защиты жизни и интересов американских граждан.
Обкатанные на странах Центральной Америки и Карибского бассейна методы «политики большой дубинки» и «дипломатии доллара» в настоящее время применяются администрацией США во всех уголках земного шара.
А. ВИКТОРОВ. (По материалам из открытых источников).